Мои мысли настолько гениальны, что санитары уже здесь
Название: Иллюзии (рабочее, может измениться)
Автор: Shiroden
Бета(ы): нету, но надо, надо(((( сама знаю, что надо. А нету(
Категория/Рейтинг: NC-17
Жанр: не определилась. Angst. Romance
Пары/Персонажи: Айзен, Орихиме, Укитаке, Гин ... да в общем, многих упомяну.
Статус: Пишется
Предупреждение: с вами поделиться травкой? А то так, боюсь не поймете)
Дисклеймер: - да, Кубо Тите... Он со мной травкой делится)
От автора: только без рук, я сама убьюсь ап стену) Сей-Сенагон, да, ее хокку и вступительный текст)
Часть 1
«Весною - рассвет.
Все белее края гор, вот они слегка озарились светом. Тронутые пурпуром облака тонкими лентами стелются по небу.
Летом – ночь.
Слов нет, она прекрасна в лунную пору, но и безлунный мрак радует глаза, когда друг мимо друга носятся бесчисленные светлячки. Если один-два светляка тускло мерцают в темноте, все равно это восхитительно. Даже во время дождя – необыкновенно красиво.
Осенью – сумерки.
Закатное солнце, бросая яркие лучи, близится к зубцам гор. Вороны, по три, по четыре, по две, спешат к своим гнездам, – какое грустное очарование! Но еще грустнее на душе, когда по небу вереницей тянутся дикие гуси, совсем маленький с виду. Солнце зайдет, и все полно невыразимой печали: шум ветра, звон цикад…
Зимою – раннее утро.
Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли, - так и чувствуешь зиму! К полудню холод отпускает, и огонь в круглой жаровне гаснет под слоем пепла, вот что плохо!»
Чтение женщины прервали звуки резко открывающихся сёдзи, и этот звук приближался к ее покоям. Вскоре перед ней стояли два мальчика. Два близнеца так похожие на отца – те же каштановые волосы, карие глаза. Разве что характерами они были совсем разными, один был мягкий, добрый и понимающий, другой же был полной противоположностью своего брата – необуздан и эмоционален. Две половинки одного целого.
- Мама, мама! – кричали они одновременно, и этим самым, заглушая друг друга.
- Хикару, Каору, если вы будете продолжать в таком духе, то я ничего не пойму. Говорите кто-нибудь один, или по очереди.
- Папа дал обещание, - начал Каору.
- Взять с собой на смотр в нижний мир, - закончил Хикару.
- Да? И какое же он обещание с вас взял?
- А откуда ты знаешь? – хором спросили близнецы.
Женщина лишь улыбнулась, и мальчики улыбнулись ей в ответ. Их мама была необыкновенной женщиной. Она всегда находила нежное и доброе слова для каждого из них, нет, для каждого человека. Люди тянулись к ней, как подсолнухи тянутся за солнцем. Что бы не случилось, она никогда не теряла веру в будущее, надежду на лучшее. Несмотря на свой мягкий характер, она была властной и уверенной в себе женщиной.
- Ну же, говорите.
Близнецы посмотрели друг на друга, как - будто никто из них не хотел отвечать первым. Каору вздохнул и посмотрел на мать.
- Мы обещали ему хорошо себя вести, вот. – И оба засмущались, будто произнесли какую-то глупость или сказали что-то неприличное.
Но, услышав смех матери, они заулыбались и тоже стали смеяться. Тут у открытых сёдзи появилось несколько женщин. Их наряды были приятны взгляду, и весьма подходили для этой поры года. Верхние одежды бледно-голубые с серым отливом или светло-пурпурные, или же цвета молодой листвы, прекрасно гармонировали со шлейфами нежных оттенков.
- Простите, государыня, вас зовет в свои покои муж ваш.
Женщина отложила книгу и стала медленно вставать. На ней были верхние одежды насыщенного красного цвета, а нижние светло-лиловые и белые, накидка цвета слоновой кости с золотой окантовкой. Поправив выбившуюся прядь волос, она направилась к своим фрейлинам, ждущих возле открытых сёдзи.
- Мама, а ты к нам вечером зайдешь? Мы хотим сегодня услышать сказку!
- Но вы уже достаточно взрослые для сказок.
- Ну, пожалуйста, ну последний разочек. Мы не скажем об этом папе.
- Что ж, я подумаю об этом.
С этими словами она ушла во внутренние покои. А дети весело отправились искать своих нянек, ведь близнецы специально проплутали по всему дворцу, чтобы сбить их со следу.
Тем же вечером, когда мальчиков уложили спать, к ним все никак не шел сон. Они ждали мать, но со временем уже не надеялись на столь позднюю встречу. Но все-таки, их мать пришла к ним, чтобы рассказать очередную последнюю сказочку. Три года назад им обрезали волосы и впервые надели хакама, и с тех пор они уже считаются взрослыми, для небылиц.
Женщина села у из изголовья, гладя каждого по голове, спросила:
- И о ком хотите услышать?
- О том герое!
- Да! Об одиноком защитнике.
- Мне кажется, я уже все сказки о нем рассказала. Может о ком-нибудь другом?
- Нет. Давай ты расскажешь нам нашу любимую!
- Хорошо, а вы давайте засыпайте быстрее.
- Да, мама!
… И вот, наш славный герой, побеждает своего врага в неравной схватке. Но ведь это еще не все, ему надо помочь своим друзьям. На восходе солнца, они вместе смотрят на наступающий новый день. Новый день их новой жизни. Герой исполнил свое обещание и спас всех своих друзей
Дети уже крепко спят, женщина ласково смотрит на них. Поцеловав каждого в лоб, она поднимается с пола и уходи к себе в опочивальню. «Да, он спас всех своих друзей. Кроме одного. Но, это уже другая история, которую никто не знает, о которой никто не помнит. Кроме меня и моего мужа. Ибо таким был наш договор».
В своей комнате государыня приказала открыть седзи в сад. Вовсе не из-за того, что было жарко или надушено благовониями. Просто она знала, что этой ночью не уснет. Что сон еще долго не примет ее в свои объятия, чтобы успокоить, излечить раненную душу.
«Я помню тот первый раз, когда увидела тебя. Меня сковал страх, я не могла ничего сказать, а лишь делать то, что ты прикажешь. Ты был для меня страшным человеком, за твоей доброй улыбкой всегда крылось нечто зловещее, не предвещающее ничего хорошего. Ты прекрасно манипулировал людьми, даже твои самые приближенные люди не знали об этом. Не ведали, что давно попались в твою иллюзию. Мне жаль их. Сейчас, но не тогда. В то время, я могла думать только об … Да, о нем. О своих наивных, детских мечтах. О принце в сияющих доспехах, который спасет принцессу из лап злого дракона. Как смешно об этом вспоминать, как глупо…Но тогда я была совсем другой. Порой мне кажется, что я бы осталась одна, бесполезной для всех. Ненужной обузой.
Но не для тебя. Тебе я была нужна. И дело ни в чувствах, а всего лишь в холодном расчете. Ты так легко управлял мной. Знал, что я думаю, сделаю. Знал о тех мыслях, которых я сама боялась. Для тебя я была никем, лишь пустой игрушкой, которой ты помыкал, как тебе вздумается.
В первый вечер, ты решил, что стоит познакомиться со мной поближе. Мой молчаливый страж привел к твоим покоям, нет, в чанную комнату, как он выразился. Я тогда даже удивилась – здесь и чайная комната? Да, небольшое светлое помещение, оно ничем не отличалось от остальной обстановки твоей крепости. Он оставил меня одну, сказав, что ты скоро придешь. Мне было страшно, так страшно, что казалось, сердце не выдержи и лопнет. В нерешительности, я подошла к окну, надеясь, что вид меня отвлечет. Унылая, безжизненная пустыня лишь усилила мои невеселые чувства. Но, чем больше времени проходило, тем увереннее я была в мысли, что если пока нужна тебе – со мной будет все в порядке. Я успокоилась, и даже немного расслабилась. Я ведь не знала, что некоторое время ты уже наблюдал за мной. А я даже не почувствовала тебя. Ты тогда специально скрыл реяцу. Ты не хотел меня напугать? Возможно, именно так и было.
Так или иначе, но возникла напряженная тишина. Я боялась посмотреть тебе в глаза, но ты заставил это сделать. Подняв мое лицо за подбородок, ты … гипнотизировал меня. Так я считала тогда, но сейчас понимаю, ты просто изучал меня. Как иногда просто бывает найти ответ, стоит лишь повзрослеть. Как и сейчас, так и тогда, я не могла отвести взгляд. Задаваться вопросом «почему» бессмысленно.
За нашим чаепитием, ты пытался меня расшевелить, ты задавал разные вопросы. Я думала, ты будешь пытаться выведать у меня что-нибудь про шинигами, про него, про васталордов. Но ты этого не делал. Тебе здесь хорошо? Что ты любишь из еды? Твой любимый цвет? Все вопросы касались меня, моего мнения. Но ответить полным ответом, я не могла. Смущение и страх сковали мой язык, мои движения. Я тогда разбила чашку. И, пытаясь убрать осколки, естественно поранилась. Ты ничего не сказал. Ты просто подошел, взял мою ладонь и осмотрел порез. А потом поцеловал маленькую ранку. Мое сердце в этот момент чуть не выпрыгнуло из груди, я чувствовала, как кровь струиться по жилам быстрее. Но не знала этому объяснения
Позже, когда ты проводил меня до моей комнаты, ты лишь загадочно улыбнулся и попрощался. Сидя в свой тюрьме, я смотрела на ранку и думала, что же произошло. Почему я так странно отреагировала. Ответов тогда не было. Было смятение невинной души. Необъяснимое чувство утраты, еще совершенно неосознанное, чужеродное, как будто оно происходило извне.»
Утро принесло свои сюрпризы – выпал снег. Тонким слоем он покрыл все пространство и сейчас, в свете восходящего солнца, искрился всеми цветами радуги. Слуги ходили с предельной осторожностью, стараясь не наступить на белое чудо. Аристократия писала друг другу стихи, стараясь обойти соперника. А государыня решила наведаться к одной из своих фрейлин, она особенно выделяла ее из остальных. Возможно, потому что внутренним миром они были похожи.
Приказав подать паланкин, она направилась в поместье Умеясики.
Конечно, там уже знали, что к ним едут высокопоставленные гости, поэтому к ее приезду было все готово. Хозяйка дома, юная Рюдо Ханаби, уже ждала госпожу в церемониальном поклоне. К сожалению, вся церемония длиться долго, поэтому к тому времени, как девушки смогли остаться одни, солнце уже заметно приблизилось к зениту.
Но снег, как будто ждал их, не таял, а всего лишь ярче проявлял свою красоту и многообразие красок. Здесь, в поместье стояла тишина, не нарушаемая смехом фрейлин, громкими выкриками стражей, шепотом слуг. Это было блаженство – просто сидеть и смотреть на снег.
- В холодных небесах
Вишневым цветом притворился
Порхающий снежок…
- И на один короткий миг
Слегка повеяло весною.
- Молодец, Ханаби-тян. Ты делаешь успехи в стихосложении.
- Но до вас, государыня, мне еще далеко.
- Не говори так. Вы, Рюдо, известны тем, что всегда прибедняете свои способности. Например, твоя старшая сестра, Рен, утверждала, что меча в руках не держала. А так посмотри, как она, не глядя, побеждает капитанов.
- Ну, моя сестра всегда так вела себя. С самого детства.
- А где она сейчас?
- Кажется, говорила, что будет упражняться в шунпо.
- Понятно, - между ними вновь повисла тишина.
Отворились седзи позади них, и слуга принес ароматный зеленый чай со сладостями. Поклонившись, он быстро исчез.
- Как она отнеслась к тому, что вскоре выйдет замуж.
- Я не знаю. Она всегда молчит, когда до этого доходит разговор. Но мне кажется, что она уже смирилась.
- Свадьбу будут играть в нижнем мире?
- Да. Их клан уже начал готовиться. А вы …
- Возможно, я и спущусь вместе с вами. Но, конечно, не надолго. Государь предпочитает видеть меня всегда рядом с собой. Да и с детьми надолго никак не могу расстаться.
- Я вам немного завидую. У вас такая любовь. – девушка улыбнулась и посмотрела на цветок азалии, покрытый снегом. Поэтому не видела, как дрогнула рука государыни. «Да, конечно, любим, друг друга… любовь… Я так часто об этом задумывалась. Даже сейчас, не могу сказать, люблю ли я его?» От этих мыслей, ее отвлекла тень, которую было хорошо видно на белом покрывале земли. В следующую минуту, перед ними стояла девушка. Ее длинные черные волосы были забраны в тугой, высокий конский хвост. Хакама были опущены на бедра, а вместо хаори она носила топ, который туго завязывала белым поясом под грудью. Как заправский вояка, она закинула свой меч на плечо, и с высоты своего роста, смотрела на сидящих дам.
- ЙО!
- Рен! Как ты обращаешься к госпоже? Где твое уважение, где твои манеры?
- Уважение заключается вовсе не в глупых суффиксах, а в отношении к человеку. А манеры … кажется, выбили на последнем спарринге. Но вы же, госпожа, на меня не в обиде?
- На, тебя Рен, невозможно обидеться. Тем более что к твоим суждениям порой стоит прислушиваться.
- Да, я такая.
Девушка села на энгава, поджав под себя одну ногу. Сестра подала ей чашку чая, которую та с благодарностью приняла. Так и седели три девушки, наблюдая, как с неба стал опять кружиться белый снег. Трудно выразить словами, что их объединяло. Может в прошлом, их судьбы были переплетены, и это продолжается в настоящем времени. Или они помогут друг другу в будущем. Жизнь настолько непредсказуема, что никогда не знаешь, что случится с тобой в следующую минуту. И об этом нельзя забывать. Ведь мы не можем изменить то, что было, или наперед знать свои ошибки. Это печально. Но с другой стороны, в этом вся прелесть существования.
Рен задумчиво посмотрела на небо.
- Холодом-холодом вея,
Стелется тонкий снежок…
Часть 2
Через пару дней снегопад усилился. От этого вся земля укрылась белым покрывалом. И вид, открывающийся в саду, напоминал госпоже о днях проведенных в темнице. Ее дети весело проводили время у комацу. Когда она была вместе с ними – на ее губах всегда играла улыбка, она полностью отдавалась радостному чувству, проводя с ними время. В один из таких вечеров, к ним присоединился четвертый человек. Как только близнецы его увидели, то сразу же бросились обнимать его за шею. А он был только этому рад. Ей казалось, что в такие моменты он не притворяется, что он действительно счастлив. Ей очень хотелось в это верить.
- Отец, а мама тоже с нами отправится в нижний мир?
- Да, ей будет скучно без нас!
Дети сидели у отца на коленях, держась тоненькими ручками за шею, удерживая этим равновесие. Государь ничего не ответил, а лишь посмотрел в глаза своей жены. И у нее дрогнуло сердце.
- Если только ваша мама сама захочет.
- А если не захочет, ты ей прикажешь?
- Нет, я слишком люблю вашу мать, чтобы ей приказывать.
«Ложь. Ты лжешь собственным детям. Хотя сейчас, я думаю можно. Но потом надо все им объяснить… А если, ты говоришь правду? Нет, это всего лишь мои глупые мысли. Да, именно так. У меня есть дети, а такая глупость еще лезет в голову. Или…»
Женщина попыталась вновь поймать взгляд мужа, но ей это не удалось. Специально или нет, но он всякий раз старался не смотреть ей в глаза. Это было странно, и, одновременно, волнующе.
Она почти уснула, когда почувствовала, что снаружи кто-то есть. Едва различимый шум. Настолько тихий, что может почудиться, что это всего лишь опускаются крупные снежинки. Сначала стало страшно, но потом пришло чувство умиротворения и спокойствия. Она поняла кто там. Кто ночью, не взирая на снег, охрану дворца, пробрался в ее покои. Государыня тихо встала и открыла седзи. Как только она это сделала, то быстро в комнату мелькнула тень. И тут же растворилась в сумраке покоев. Женщина грустно улыбнулась, закрыла седзи и вернулась на футон. По-прежнему стояла тишина, а на улице тихо падал снег.
- Знаешь, явиться во дворец ночью было не лучшей идеей. А что если бы я была не одна?
В ответ ни звука. Может быть это сон? И ей все это снится? Она еще немного подождала, надеясь, что ночной гость хоть как-то проявит себя. Но потом, решила вернуться в объятия Морфея. Как только она крылась одеялом, в ночи были произнесены слова.
- Я не могу уйти. Я не хочу оставлять сестру одну. Но и не могу взять с собой.
- Это хорошо, что ты волнуешься о ней, но твои тревоги беспочвенны. Здесь ей ничего не угрожает.
- Я не смогу стать хорошей женой. Это не мое призвание, это не моя судьба.
- Что?
- Когда умерла мама, мне было всего 5, а сестре всего лишь несколько месяцев. Через год после ее смерти, отец вновь женился. Ему нужны были сыновья, а мать так и не смогла их ему подарить. Не думайте, что это из-за мачехи. Она была к нам добра и воспитывала как собственных дочерей. Она исполнила мечту отца и родила ему сыновей. Их я тоже люблю.
- Я не могу понять тебя, ведь из твоего рассказа получается, что вы выросли в хорошей семье.
- Когда братья родились, о нас почти все забыли. В семь лет я осталась с двухгодовалой сестрой. Но нам повезло с окружающими нас людьми. Наши кормилицы всегда были с нами. Они всегда поддерживали нас во всем. Но воспитанием сестры занималась я. Я не хотела никому доверять ее.
- Значит, из тебя получится прекрасная мать и хозяйка. Мне не понятны твои тревоги.
- Когда мне исполнилось 10 – я впервые увидела духа своего меча. Отдалилась от сестры. Я проводила все дни в тренировках, возвращалась домой поздно ночью, когда Ханаби уже спала. И однажды зимой, она сильно заболела. Врачи говорили, что она не сможет выжить. К тому времени, необходимость в нянечках отпала, и их отослали к братьям. Мы с сестрой остались вдвоем.
Женщина стала понимать, к чему же клонит ночной гость. Рен сидела у седзи на улицу, и ее силуэт четко вырисовывался на фоне света. Госпожа встала и опустилась перед девушкой. Та сразу обняла ее. Сейчас не имело значения, кто есть кто. Сочувствие и понимание присуще почти всем людям. А Орихиме в особенности.
- Это я виновата, я. Я стала думать только о себе, стала эгоистичным и самовлюбленным человеком. Почти все время я проводила у кровати сестры, я смогла выходить ее. И тогда я поклялась, что никогда не оставлю ее. Я стану сильной, чтобы всегда смогла ее защитить. И сейчас, из-за этой свадьбы, я предам свою клятву.
Из глаз девушки катились слезы. Но иногда самый наилучший выход – выплакаться. После этого становиться как-то свободнее, легче на душе. Именно поэтому, Орихиме ждала пока уйдут все слезы.
Наконец, девушка успокоилась. Подняв голову, она посмотрела госпоже в глаза.
- Что же мне делать?
- Хм, возможно у меня есть выход. Такая небольшая задумка.
- О, у вас такой взгляд, что мне даже стало интересно. Ну, ну, рассказывайте.
- А ты не перебивай. Иначе ничего не скажу.
- Так точно!
- Ну, слушай. Твою сестру я на месяц, а может и на два, я забираю к себе во дворец. Там она будет в безопасности, и мне будет не так скучно. А в это время – ты будешь в нижнем мире.
- ЧТО?
- Тихо, а то всех перебудишь. Все очень просто. Я дам тебе время, чтобы ты привыкла к своему будущему мужу. Думаю, два месяца тебе хватит, чтобы понять, что он очень хороший человек и будет для тебя прекрасным мужем.
- А кто меня отправит в нижний мир? Если только… Нет, у него я не буду просить. Ни за что.
- Да, я знаю, что ты недолюбливаешь этого человека, но
- Человека? Да это лис в образе человека. Это кицуне.
- Да, многие так считаю, но это не так.
- Откуда?
Государыня приподняла вопросительно брови, и Рен поняла, что далеко зашла.
- Простите.
- Завтра, я с ним поговорю. Я пошлю тебе весточку, как только с ним переговорю.
- Да.
Девушка раздвинула седзи и огляделась вокруг. Она была уже готова исчезнуть, но, посмотрев на лик луны, сказала:
- Спасибо.
И исчезла. Госпожа улыбнулась. Совсем скоро рассвет, и ей захотелось посмотреть на восходящее солнце.
- Сказала: "Уже рассвет!"
Покинув меня, исчезла.
Не отыщешь следа.
Считанные мгновенья
Гостит на заре белый снег.
Как и обещала, Орихиме направилась к человеку, которого Рен обозвала лисом. Но это ведь отчасти, правда. Вечная улыбка, сияющая на его лице, не многим нравилась. Хотя она уже привыкла к ней и даже научилась видеть сквозь нее. И когда она смотрела на него, у нее всегда возникало чувство сострадания, по не известным ей причинам. Когда-то он был капитаном 3 отряда, а сейчас – Главный министр. Правая рука тогда, и сегодня. Зайдя в подготовленную для нее комнату, она отозвала всех слуг, и осталась ждать его одна. Ей так было легче.
- Снег, и луна, и цветы…
- Сильнее будят тоску по тебе, - задумавшись о своем, государыня на автомате продолжила танку. Опомнившись, она покраснела.
- Ты меня подловил, Гин. – когда они были наедине, они никогда не употребляли суффиксов.
- На это и была вся надежда. Теперь скажу государю, что не постоянно сердце ваше.
- Ничего, я еще обыграю тебя.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Что привело вас ко мне?
- Мне нужно одно одолжение. И только вы можете его выполнить.
- О, мне интересно. Не часто вы ко мне обращаетесь с просьбами.
- Потому что у меня, их не так много, и многое я могу сделать сама. А тут, вот не могу без вас.
У Ичимару улыбка стала еще шире, если это возможно. Орихиме еще немного помолчала, помучила так сказать, себялюбие экс-капитана.
- Мне нужно назначение Рюдо Рен офицером в 13 отряд Готея 13.
Улыбка исчезла с лица Гина. Наклонив голову на бок, он удивленно посмотрел на государыню. Но вскоре, усмешка вновь вернулась на его лицо.
- Хм, интересно, что вы задумали.
- Не скажу, даже не проси, и даже не шантажируй. Мне есть чем ответить.
Голос изменился, стал более твердым и властным. Теперь перед ним сидела не Орихиме, добрая и нежная, любящая мать, а государыня, которой он обязан подчиниться. Даже по лицу ее можно сказать, о том, что сейчас не до шуток. Она смотрела на него свысока, подчеркивая разницу не только в статусе, но и в отношениях с государем.
- Как скажите. Завтра же, Рюдо Рен может отправиться в нижний мир.
- Большое спасибо за содействие, Гин. Кстати говоря, я принесла вагаси. Да, да – те самые.
Сейчас она снова стала собой. И они продолжили свою беседу. Странно, но им всегда есть о чем поговорить. Если бы кто-то сказал им это лет 10 назад, то он – рассмеялся бы, а она – покраснела бы до корней волос.
Когда время приблизилось к полудню, появилась Юко, младшая фрейлина, и передала Орихиме письмо с веткой юдзуриха.
Нет у тебя минуты,
Чтобы прийти.
Кукушка, полети,
Чтобы сказать,
Как я тоскую.
- Видно, государю нашему совсем скучно стало. Придется мне прекратить нашу беседу.
-Буду ждать вашего реванша.
Он ждал ее в Сики Ханаясики. На нем был узорчатый кафтан «цвета вишни» Он был подбит алым исподом неописуемо прекрасного оттенка. Шелка так и переливались глянцем. Шаровары цвета спелого винограда, и по этому полю рассыпаны крупные ветки глициний: чудесный узор. Лощеные шелка исподней одежды сверкают пурпуром, а под ней еще несколько белых и бледно-лиловых одежд. Орихиме успела сменить наряд, прежде чем явится перед его очами. На ней были одежды из белоснежного узорчатого шелка, а поверх них накидка, переливчатая, цвета индиго с пурпуром.
- Ты припозднилась. С тебя стих.
Задумавшись, она села рядом с ним. Из этого павильона открывался красивый вид. На горизонте были видны горы, укутанные снегом. А прямо перед ним открывался сад, и пусть его деревья без листьев, сегодня их заменяет покров зимы. Солнце играет с кристалликами снега.
- И слава их вечна до конца времен –
Тех сосен, что состарились вместе.
- Это не твой стих.
- Но вы не сказали, что стих должен, придуман мною.
Айзен посмотрел на свою жену. Он никогда не думал, что она так изменится. Из хрупкой, наивной девушки она превратилась в удивительную женщину. Но все равно, иногда появлялась та, прежняя Орихиме. Ее улыбка, жесты, любовь к странной кухни остались при ней. То отношение к людям ни капли не изменилось, разве что она стала лучше в них разбираться. Вероятнее всего, это его заслуга.
Скоро к ним присоединились их дети. Близнецы наперебой рассказывали о том, как прошел их день. Они могли говорить вечность о своих играх, проказах. Они знали, что родители этому не обрадуются, но ничего поделать с собой не могли. В них кипела жизнь. Это их детство, пора безмятежного счастья. И Орихиме, и Айзен это прекрасно понимали, поэтому не слишком сильно журили своих детей.
Ночь опустилась на дворец. Дети стали зевать, и нянечки отвели их в покои. Пожелав спокойной ночи своим родителям, близнецы нехотя пошли спать. Госпожа вскоре собралась уходить и готовиться ко сну, но ее остановила рука мужа. Он взял ее руку в свою.
Эту ночь они провели вместе.
Часть 3(мини)Самые лучшие праздники – те, что происходят внутри нас.
В конце марта к госпоже пожаловала молоденькая служанка. От Главного министра. Она принесла не только послание, но и свиток. Государыня решила не разворачивать его при всех, кто знает, что ей прислал Гин. А в письме говорилось: «Исполняя вашу просьбу, думал, что видеться будем чаще. А вот уж скоро весна наступит, а вы так и не заглянули ко мне. Это удручает». Интересно то, что в этом послании было еще одно. Написанное на светло-розовой бумаге красивым подчерком. Даже без подписи было ясно от кого оно.
Цветы сакуры
Ждут пробужденья.
Так и я жду нашей встречи.
Служанку щедро наградили, подарив ей китайскую накидку с ярким узором глициний. А так же передали «ответ» Главному министру – данго трех видов: с соевым соусом, кунжутом и пастой из красных бобов адзуки. В некотором роде это было обещание о скорой встрече.
Приготовление к ханами шли полным ходом. Праздник решено было провести в Сики Ханаясики. На самом верхнем ярусе должна была расположиться семья государя и его самые близкие подчиненные. Склон, на котором находился этот павильон назывался Дангодзака, и именно на это намекала Орихиме, отослав угощение Гину. Любование цветущей сакурой было прекрасным поводом собраться всем вместе. Аристократия старалась занять места в первых рядах, дабы первыми приветствовать царствующую семью. Дамы старались перещеголять друг друга в одеждах, впрочем мужчины не далеко от них ушли. Поначалу, Химе очень этому удивилась, но потом поняла, что верхний мир не отличается от остальных, здесь те же люди, то же небо.
Ее паланкин следовал сразу за государевым, а за ней – детский. Они все были скрыты от глаз, такова была традиция. Но ей очень хотелось посмотреть на свой народ. Свой… как странно это звучало, но пока что это было правдой. И она дала общение заботиться о нем.
Расположившись на верхнем ярусе, она стала искать глазами знакомый и дорогие ей лица. Совсем рядом она услышала недовольный шепот, значит Главный министр со своей фирменной улыбкой появился. Ей иногда становилось жаль тех людей, кто попадал под его насмешки и язвенные замечания. Но в большинстве случаев, это было оправдано.
Тут она увидела, как по ступенькам поднимается Ханаби, за месяц, что она провела во дворце, государыня к ней сильно привязалась. Но почему-то она не села рядом с ней, а осталась стоять у входа. Орихиме очень этому удивилась, но через минуту, ее сердце забилось быстрее. Рюдо Рен была не похожа на саму себя – одета в изумительное кимоно темно-синего цвета, под ним виднелись одежды светло-лилового, светло-розового и белого цвета. Поверх кимоно китайская накидка, почти что прозрачная, со звездами серебряного цвета. В волосах виднелся искусно выполненный гребень. Такой появление естественно вызвало волну шепота, при чем довольно громкого, чтобы услышали и нижние ярусы.
- Посмотрите, кто вернулся. – послышался протяжный голос Гина, - Вы подняли такой переполох лишь своим появлением, думаю, вас стоит наказать.
- Да, ты прав, - ответил государь посмотрев в ее сторону, - Не обессудьте.
И все взгляды были прикованы к Рюдо. Госпожа закрылась веером, боясь показать свое волнение.
- Зима меня загородила
Сугробами.
Теперь она прошла,
И вот сегодня у ограды
Сливы зацветают.
Стоя позади сестры, Ханаби прикрыла лицо, рукавом кимоно, не показав никому своей улыбки. А Рен, прищурив глаза, посмотрела на Главного министра. Тот лишь развел руками, признавая свое поражение. А государь разразился веселым смехом.
Вскоре все успокоились и расселись по местам.
Легкий ветерок доносил запах распустившихся цветов. Отсюда можно было видеть, как младшие сановники пытались победить друг друга в выпивании сакэ. На первом ярусе собрались поэты. Было приятно слышать их голоса. Они занимались сочинительством рэнга, «цепочки стихов», которые слагались вкруговую.
- А почему здесь не слышно стихов? Неужели мои самые приближенные люди лишены этого дара?
- Коль первый стих, принадлежал мне, то пусть продолжит тему достопочтенный Главный министр.
Орихиме пожурила взглядом Рен, но уже ничего было изменить, и все ждали, что же сочинит Гин.
Задумчиво посмотрев в даль, потом на сад, он произнес.
- Мне ждать по-прежнему
И обещанью верить?
Морозов тронутую сливу,
И ту весна не позабыла
Цветами одарить…
Послышались одобрительные слова. И сразу все посмотрели на Рюдо. Та вообще не вслушивалась в разговор, думая о своем. Пришлось Ханаби напомнить ей, что она не одна. Орихиме лишь улыбнулась, чувствуя, что это любование сакурой будет самым запоминающимся.
- И все же жди, поверив обещанью –
Под сливы сень
Придет тобой нежданный,
Не клявшийся цветами
Гость иной.
Да, день обещал быть прекрасным. Это был действительно праздник души.
Еще долго шло соревнование между Рюдо и Ичимару. Иногда кто-нибудь, очень осторожно, вставлял свои стихи – и получал свою долю аплодисментов.
Не заметно для всех, пришел вечер. Везде зажгли огни, пора было готовиться к отъезду. Внизу засуетились слуги, подавались паланкины один за другим.
- Пришло время расстаться.
Встав рядом с мужем, госпожа повелела сочинить последний стих.
- Хоть не холоден
Между деревьями ветер,
Осыпающий сакуру,
От него поднимается вьюга,
Из снежинок, которых не ведает небо.
Никто не прокомментировал последний стих Рен. Она сказала словами то, что было у всех на душе.
Автор: Shiroden
Бета(ы): нету, но надо, надо(((( сама знаю, что надо. А нету(
Категория/Рейтинг: NC-17
Жанр: не определилась. Angst. Romance
Пары/Персонажи: Айзен, Орихиме, Укитаке, Гин ... да в общем, многих упомяну.
Статус: Пишется
Предупреждение: с вами поделиться травкой? А то так, боюсь не поймете)
Дисклеймер: - да, Кубо Тите... Он со мной травкой делится)
От автора: только без рук, я сама убьюсь ап стену) Сей-Сенагон, да, ее хокку и вступительный текст)
Часть 1
«Весною - рассвет.
Все белее края гор, вот они слегка озарились светом. Тронутые пурпуром облака тонкими лентами стелются по небу.
Летом – ночь.
Слов нет, она прекрасна в лунную пору, но и безлунный мрак радует глаза, когда друг мимо друга носятся бесчисленные светлячки. Если один-два светляка тускло мерцают в темноте, все равно это восхитительно. Даже во время дождя – необыкновенно красиво.
Осенью – сумерки.
Закатное солнце, бросая яркие лучи, близится к зубцам гор. Вороны, по три, по четыре, по две, спешат к своим гнездам, – какое грустное очарование! Но еще грустнее на душе, когда по небу вереницей тянутся дикие гуси, совсем маленький с виду. Солнце зайдет, и все полно невыразимой печали: шум ветра, звон цикад…
Зимою – раннее утро.
Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли, - так и чувствуешь зиму! К полудню холод отпускает, и огонь в круглой жаровне гаснет под слоем пепла, вот что плохо!»
Чтение женщины прервали звуки резко открывающихся сёдзи, и этот звук приближался к ее покоям. Вскоре перед ней стояли два мальчика. Два близнеца так похожие на отца – те же каштановые волосы, карие глаза. Разве что характерами они были совсем разными, один был мягкий, добрый и понимающий, другой же был полной противоположностью своего брата – необуздан и эмоционален. Две половинки одного целого.
- Мама, мама! – кричали они одновременно, и этим самым, заглушая друг друга.
- Хикару, Каору, если вы будете продолжать в таком духе, то я ничего не пойму. Говорите кто-нибудь один, или по очереди.
- Папа дал обещание, - начал Каору.
- Взять с собой на смотр в нижний мир, - закончил Хикару.
- Да? И какое же он обещание с вас взял?
- А откуда ты знаешь? – хором спросили близнецы.
Женщина лишь улыбнулась, и мальчики улыбнулись ей в ответ. Их мама была необыкновенной женщиной. Она всегда находила нежное и доброе слова для каждого из них, нет, для каждого человека. Люди тянулись к ней, как подсолнухи тянутся за солнцем. Что бы не случилось, она никогда не теряла веру в будущее, надежду на лучшее. Несмотря на свой мягкий характер, она была властной и уверенной в себе женщиной.
- Ну же, говорите.
Близнецы посмотрели друг на друга, как - будто никто из них не хотел отвечать первым. Каору вздохнул и посмотрел на мать.
- Мы обещали ему хорошо себя вести, вот. – И оба засмущались, будто произнесли какую-то глупость или сказали что-то неприличное.
Но, услышав смех матери, они заулыбались и тоже стали смеяться. Тут у открытых сёдзи появилось несколько женщин. Их наряды были приятны взгляду, и весьма подходили для этой поры года. Верхние одежды бледно-голубые с серым отливом или светло-пурпурные, или же цвета молодой листвы, прекрасно гармонировали со шлейфами нежных оттенков.
- Простите, государыня, вас зовет в свои покои муж ваш.
Женщина отложила книгу и стала медленно вставать. На ней были верхние одежды насыщенного красного цвета, а нижние светло-лиловые и белые, накидка цвета слоновой кости с золотой окантовкой. Поправив выбившуюся прядь волос, она направилась к своим фрейлинам, ждущих возле открытых сёдзи.
- Мама, а ты к нам вечером зайдешь? Мы хотим сегодня услышать сказку!
- Но вы уже достаточно взрослые для сказок.
- Ну, пожалуйста, ну последний разочек. Мы не скажем об этом папе.
- Что ж, я подумаю об этом.
С этими словами она ушла во внутренние покои. А дети весело отправились искать своих нянек, ведь близнецы специально проплутали по всему дворцу, чтобы сбить их со следу.
Тем же вечером, когда мальчиков уложили спать, к ним все никак не шел сон. Они ждали мать, но со временем уже не надеялись на столь позднюю встречу. Но все-таки, их мать пришла к ним, чтобы рассказать очередную последнюю сказочку. Три года назад им обрезали волосы и впервые надели хакама, и с тех пор они уже считаются взрослыми, для небылиц.
Женщина села у из изголовья, гладя каждого по голове, спросила:
- И о ком хотите услышать?
- О том герое!
- Да! Об одиноком защитнике.
- Мне кажется, я уже все сказки о нем рассказала. Может о ком-нибудь другом?
- Нет. Давай ты расскажешь нам нашу любимую!
- Хорошо, а вы давайте засыпайте быстрее.
- Да, мама!
… И вот, наш славный герой, побеждает своего врага в неравной схватке. Но ведь это еще не все, ему надо помочь своим друзьям. На восходе солнца, они вместе смотрят на наступающий новый день. Новый день их новой жизни. Герой исполнил свое обещание и спас всех своих друзей
Дети уже крепко спят, женщина ласково смотрит на них. Поцеловав каждого в лоб, она поднимается с пола и уходи к себе в опочивальню. «Да, он спас всех своих друзей. Кроме одного. Но, это уже другая история, которую никто не знает, о которой никто не помнит. Кроме меня и моего мужа. Ибо таким был наш договор».
В своей комнате государыня приказала открыть седзи в сад. Вовсе не из-за того, что было жарко или надушено благовониями. Просто она знала, что этой ночью не уснет. Что сон еще долго не примет ее в свои объятия, чтобы успокоить, излечить раненную душу.
«Я помню тот первый раз, когда увидела тебя. Меня сковал страх, я не могла ничего сказать, а лишь делать то, что ты прикажешь. Ты был для меня страшным человеком, за твоей доброй улыбкой всегда крылось нечто зловещее, не предвещающее ничего хорошего. Ты прекрасно манипулировал людьми, даже твои самые приближенные люди не знали об этом. Не ведали, что давно попались в твою иллюзию. Мне жаль их. Сейчас, но не тогда. В то время, я могла думать только об … Да, о нем. О своих наивных, детских мечтах. О принце в сияющих доспехах, который спасет принцессу из лап злого дракона. Как смешно об этом вспоминать, как глупо…Но тогда я была совсем другой. Порой мне кажется, что я бы осталась одна, бесполезной для всех. Ненужной обузой.
Но не для тебя. Тебе я была нужна. И дело ни в чувствах, а всего лишь в холодном расчете. Ты так легко управлял мной. Знал, что я думаю, сделаю. Знал о тех мыслях, которых я сама боялась. Для тебя я была никем, лишь пустой игрушкой, которой ты помыкал, как тебе вздумается.
В первый вечер, ты решил, что стоит познакомиться со мной поближе. Мой молчаливый страж привел к твоим покоям, нет, в чанную комнату, как он выразился. Я тогда даже удивилась – здесь и чайная комната? Да, небольшое светлое помещение, оно ничем не отличалось от остальной обстановки твоей крепости. Он оставил меня одну, сказав, что ты скоро придешь. Мне было страшно, так страшно, что казалось, сердце не выдержи и лопнет. В нерешительности, я подошла к окну, надеясь, что вид меня отвлечет. Унылая, безжизненная пустыня лишь усилила мои невеселые чувства. Но, чем больше времени проходило, тем увереннее я была в мысли, что если пока нужна тебе – со мной будет все в порядке. Я успокоилась, и даже немного расслабилась. Я ведь не знала, что некоторое время ты уже наблюдал за мной. А я даже не почувствовала тебя. Ты тогда специально скрыл реяцу. Ты не хотел меня напугать? Возможно, именно так и было.
Так или иначе, но возникла напряженная тишина. Я боялась посмотреть тебе в глаза, но ты заставил это сделать. Подняв мое лицо за подбородок, ты … гипнотизировал меня. Так я считала тогда, но сейчас понимаю, ты просто изучал меня. Как иногда просто бывает найти ответ, стоит лишь повзрослеть. Как и сейчас, так и тогда, я не могла отвести взгляд. Задаваться вопросом «почему» бессмысленно.
За нашим чаепитием, ты пытался меня расшевелить, ты задавал разные вопросы. Я думала, ты будешь пытаться выведать у меня что-нибудь про шинигами, про него, про васталордов. Но ты этого не делал. Тебе здесь хорошо? Что ты любишь из еды? Твой любимый цвет? Все вопросы касались меня, моего мнения. Но ответить полным ответом, я не могла. Смущение и страх сковали мой язык, мои движения. Я тогда разбила чашку. И, пытаясь убрать осколки, естественно поранилась. Ты ничего не сказал. Ты просто подошел, взял мою ладонь и осмотрел порез. А потом поцеловал маленькую ранку. Мое сердце в этот момент чуть не выпрыгнуло из груди, я чувствовала, как кровь струиться по жилам быстрее. Но не знала этому объяснения
Позже, когда ты проводил меня до моей комнаты, ты лишь загадочно улыбнулся и попрощался. Сидя в свой тюрьме, я смотрела на ранку и думала, что же произошло. Почему я так странно отреагировала. Ответов тогда не было. Было смятение невинной души. Необъяснимое чувство утраты, еще совершенно неосознанное, чужеродное, как будто оно происходило извне.»
Утро принесло свои сюрпризы – выпал снег. Тонким слоем он покрыл все пространство и сейчас, в свете восходящего солнца, искрился всеми цветами радуги. Слуги ходили с предельной осторожностью, стараясь не наступить на белое чудо. Аристократия писала друг другу стихи, стараясь обойти соперника. А государыня решила наведаться к одной из своих фрейлин, она особенно выделяла ее из остальных. Возможно, потому что внутренним миром они были похожи.
Приказав подать паланкин, она направилась в поместье Умеясики.
Конечно, там уже знали, что к ним едут высокопоставленные гости, поэтому к ее приезду было все готово. Хозяйка дома, юная Рюдо Ханаби, уже ждала госпожу в церемониальном поклоне. К сожалению, вся церемония длиться долго, поэтому к тому времени, как девушки смогли остаться одни, солнце уже заметно приблизилось к зениту.
Но снег, как будто ждал их, не таял, а всего лишь ярче проявлял свою красоту и многообразие красок. Здесь, в поместье стояла тишина, не нарушаемая смехом фрейлин, громкими выкриками стражей, шепотом слуг. Это было блаженство – просто сидеть и смотреть на снег.
- В холодных небесах
Вишневым цветом притворился
Порхающий снежок…
- И на один короткий миг
Слегка повеяло весною.
- Молодец, Ханаби-тян. Ты делаешь успехи в стихосложении.
- Но до вас, государыня, мне еще далеко.
- Не говори так. Вы, Рюдо, известны тем, что всегда прибедняете свои способности. Например, твоя старшая сестра, Рен, утверждала, что меча в руках не держала. А так посмотри, как она, не глядя, побеждает капитанов.
- Ну, моя сестра всегда так вела себя. С самого детства.
- А где она сейчас?
- Кажется, говорила, что будет упражняться в шунпо.
- Понятно, - между ними вновь повисла тишина.
Отворились седзи позади них, и слуга принес ароматный зеленый чай со сладостями. Поклонившись, он быстро исчез.
- Как она отнеслась к тому, что вскоре выйдет замуж.
- Я не знаю. Она всегда молчит, когда до этого доходит разговор. Но мне кажется, что она уже смирилась.
- Свадьбу будут играть в нижнем мире?
- Да. Их клан уже начал готовиться. А вы …
- Возможно, я и спущусь вместе с вами. Но, конечно, не надолго. Государь предпочитает видеть меня всегда рядом с собой. Да и с детьми надолго никак не могу расстаться.
- Я вам немного завидую. У вас такая любовь. – девушка улыбнулась и посмотрела на цветок азалии, покрытый снегом. Поэтому не видела, как дрогнула рука государыни. «Да, конечно, любим, друг друга… любовь… Я так часто об этом задумывалась. Даже сейчас, не могу сказать, люблю ли я его?» От этих мыслей, ее отвлекла тень, которую было хорошо видно на белом покрывале земли. В следующую минуту, перед ними стояла девушка. Ее длинные черные волосы были забраны в тугой, высокий конский хвост. Хакама были опущены на бедра, а вместо хаори она носила топ, который туго завязывала белым поясом под грудью. Как заправский вояка, она закинула свой меч на плечо, и с высоты своего роста, смотрела на сидящих дам.
- ЙО!
- Рен! Как ты обращаешься к госпоже? Где твое уважение, где твои манеры?
- Уважение заключается вовсе не в глупых суффиксах, а в отношении к человеку. А манеры … кажется, выбили на последнем спарринге. Но вы же, госпожа, на меня не в обиде?
- На, тебя Рен, невозможно обидеться. Тем более что к твоим суждениям порой стоит прислушиваться.
- Да, я такая.
Девушка села на энгава, поджав под себя одну ногу. Сестра подала ей чашку чая, которую та с благодарностью приняла. Так и седели три девушки, наблюдая, как с неба стал опять кружиться белый снег. Трудно выразить словами, что их объединяло. Может в прошлом, их судьбы были переплетены, и это продолжается в настоящем времени. Или они помогут друг другу в будущем. Жизнь настолько непредсказуема, что никогда не знаешь, что случится с тобой в следующую минуту. И об этом нельзя забывать. Ведь мы не можем изменить то, что было, или наперед знать свои ошибки. Это печально. Но с другой стороны, в этом вся прелесть существования.
Рен задумчиво посмотрела на небо.
- Холодом-холодом вея,
Стелется тонкий снежок…
Часть 2
Через пару дней снегопад усилился. От этого вся земля укрылась белым покрывалом. И вид, открывающийся в саду, напоминал госпоже о днях проведенных в темнице. Ее дети весело проводили время у комацу. Когда она была вместе с ними – на ее губах всегда играла улыбка, она полностью отдавалась радостному чувству, проводя с ними время. В один из таких вечеров, к ним присоединился четвертый человек. Как только близнецы его увидели, то сразу же бросились обнимать его за шею. А он был только этому рад. Ей казалось, что в такие моменты он не притворяется, что он действительно счастлив. Ей очень хотелось в это верить.
- Отец, а мама тоже с нами отправится в нижний мир?
- Да, ей будет скучно без нас!
Дети сидели у отца на коленях, держась тоненькими ручками за шею, удерживая этим равновесие. Государь ничего не ответил, а лишь посмотрел в глаза своей жены. И у нее дрогнуло сердце.
- Если только ваша мама сама захочет.
- А если не захочет, ты ей прикажешь?
- Нет, я слишком люблю вашу мать, чтобы ей приказывать.
«Ложь. Ты лжешь собственным детям. Хотя сейчас, я думаю можно. Но потом надо все им объяснить… А если, ты говоришь правду? Нет, это всего лишь мои глупые мысли. Да, именно так. У меня есть дети, а такая глупость еще лезет в голову. Или…»
Женщина попыталась вновь поймать взгляд мужа, но ей это не удалось. Специально или нет, но он всякий раз старался не смотреть ей в глаза. Это было странно, и, одновременно, волнующе.
Она почти уснула, когда почувствовала, что снаружи кто-то есть. Едва различимый шум. Настолько тихий, что может почудиться, что это всего лишь опускаются крупные снежинки. Сначала стало страшно, но потом пришло чувство умиротворения и спокойствия. Она поняла кто там. Кто ночью, не взирая на снег, охрану дворца, пробрался в ее покои. Государыня тихо встала и открыла седзи. Как только она это сделала, то быстро в комнату мелькнула тень. И тут же растворилась в сумраке покоев. Женщина грустно улыбнулась, закрыла седзи и вернулась на футон. По-прежнему стояла тишина, а на улице тихо падал снег.
- Знаешь, явиться во дворец ночью было не лучшей идеей. А что если бы я была не одна?
В ответ ни звука. Может быть это сон? И ей все это снится? Она еще немного подождала, надеясь, что ночной гость хоть как-то проявит себя. Но потом, решила вернуться в объятия Морфея. Как только она крылась одеялом, в ночи были произнесены слова.
- Я не могу уйти. Я не хочу оставлять сестру одну. Но и не могу взять с собой.
- Это хорошо, что ты волнуешься о ней, но твои тревоги беспочвенны. Здесь ей ничего не угрожает.
- Я не смогу стать хорошей женой. Это не мое призвание, это не моя судьба.
- Что?
- Когда умерла мама, мне было всего 5, а сестре всего лишь несколько месяцев. Через год после ее смерти, отец вновь женился. Ему нужны были сыновья, а мать так и не смогла их ему подарить. Не думайте, что это из-за мачехи. Она была к нам добра и воспитывала как собственных дочерей. Она исполнила мечту отца и родила ему сыновей. Их я тоже люблю.
- Я не могу понять тебя, ведь из твоего рассказа получается, что вы выросли в хорошей семье.
- Когда братья родились, о нас почти все забыли. В семь лет я осталась с двухгодовалой сестрой. Но нам повезло с окружающими нас людьми. Наши кормилицы всегда были с нами. Они всегда поддерживали нас во всем. Но воспитанием сестры занималась я. Я не хотела никому доверять ее.
- Значит, из тебя получится прекрасная мать и хозяйка. Мне не понятны твои тревоги.
- Когда мне исполнилось 10 – я впервые увидела духа своего меча. Отдалилась от сестры. Я проводила все дни в тренировках, возвращалась домой поздно ночью, когда Ханаби уже спала. И однажды зимой, она сильно заболела. Врачи говорили, что она не сможет выжить. К тому времени, необходимость в нянечках отпала, и их отослали к братьям. Мы с сестрой остались вдвоем.
Женщина стала понимать, к чему же клонит ночной гость. Рен сидела у седзи на улицу, и ее силуэт четко вырисовывался на фоне света. Госпожа встала и опустилась перед девушкой. Та сразу обняла ее. Сейчас не имело значения, кто есть кто. Сочувствие и понимание присуще почти всем людям. А Орихиме в особенности.
- Это я виновата, я. Я стала думать только о себе, стала эгоистичным и самовлюбленным человеком. Почти все время я проводила у кровати сестры, я смогла выходить ее. И тогда я поклялась, что никогда не оставлю ее. Я стану сильной, чтобы всегда смогла ее защитить. И сейчас, из-за этой свадьбы, я предам свою клятву.
Из глаз девушки катились слезы. Но иногда самый наилучший выход – выплакаться. После этого становиться как-то свободнее, легче на душе. Именно поэтому, Орихиме ждала пока уйдут все слезы.
Наконец, девушка успокоилась. Подняв голову, она посмотрела госпоже в глаза.
- Что же мне делать?
- Хм, возможно у меня есть выход. Такая небольшая задумка.
- О, у вас такой взгляд, что мне даже стало интересно. Ну, ну, рассказывайте.
- А ты не перебивай. Иначе ничего не скажу.
- Так точно!
- Ну, слушай. Твою сестру я на месяц, а может и на два, я забираю к себе во дворец. Там она будет в безопасности, и мне будет не так скучно. А в это время – ты будешь в нижнем мире.
- ЧТО?
- Тихо, а то всех перебудишь. Все очень просто. Я дам тебе время, чтобы ты привыкла к своему будущему мужу. Думаю, два месяца тебе хватит, чтобы понять, что он очень хороший человек и будет для тебя прекрасным мужем.
- А кто меня отправит в нижний мир? Если только… Нет, у него я не буду просить. Ни за что.
- Да, я знаю, что ты недолюбливаешь этого человека, но
- Человека? Да это лис в образе человека. Это кицуне.
- Да, многие так считаю, но это не так.
- Откуда?
Государыня приподняла вопросительно брови, и Рен поняла, что далеко зашла.
- Простите.
- Завтра, я с ним поговорю. Я пошлю тебе весточку, как только с ним переговорю.
- Да.
Девушка раздвинула седзи и огляделась вокруг. Она была уже готова исчезнуть, но, посмотрев на лик луны, сказала:
- Спасибо.
И исчезла. Госпожа улыбнулась. Совсем скоро рассвет, и ей захотелось посмотреть на восходящее солнце.
- Сказала: "Уже рассвет!"
Покинув меня, исчезла.
Не отыщешь следа.
Считанные мгновенья
Гостит на заре белый снег.
Как и обещала, Орихиме направилась к человеку, которого Рен обозвала лисом. Но это ведь отчасти, правда. Вечная улыбка, сияющая на его лице, не многим нравилась. Хотя она уже привыкла к ней и даже научилась видеть сквозь нее. И когда она смотрела на него, у нее всегда возникало чувство сострадания, по не известным ей причинам. Когда-то он был капитаном 3 отряда, а сейчас – Главный министр. Правая рука тогда, и сегодня. Зайдя в подготовленную для нее комнату, она отозвала всех слуг, и осталась ждать его одна. Ей так было легче.
- Снег, и луна, и цветы…
- Сильнее будят тоску по тебе, - задумавшись о своем, государыня на автомате продолжила танку. Опомнившись, она покраснела.
- Ты меня подловил, Гин. – когда они были наедине, они никогда не употребляли суффиксов.
- На это и была вся надежда. Теперь скажу государю, что не постоянно сердце ваше.
- Ничего, я еще обыграю тебя.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Что привело вас ко мне?
- Мне нужно одно одолжение. И только вы можете его выполнить.
- О, мне интересно. Не часто вы ко мне обращаетесь с просьбами.
- Потому что у меня, их не так много, и многое я могу сделать сама. А тут, вот не могу без вас.
У Ичимару улыбка стала еще шире, если это возможно. Орихиме еще немного помолчала, помучила так сказать, себялюбие экс-капитана.
- Мне нужно назначение Рюдо Рен офицером в 13 отряд Готея 13.
Улыбка исчезла с лица Гина. Наклонив голову на бок, он удивленно посмотрел на государыню. Но вскоре, усмешка вновь вернулась на его лицо.
- Хм, интересно, что вы задумали.
- Не скажу, даже не проси, и даже не шантажируй. Мне есть чем ответить.
Голос изменился, стал более твердым и властным. Теперь перед ним сидела не Орихиме, добрая и нежная, любящая мать, а государыня, которой он обязан подчиниться. Даже по лицу ее можно сказать, о том, что сейчас не до шуток. Она смотрела на него свысока, подчеркивая разницу не только в статусе, но и в отношениях с государем.
- Как скажите. Завтра же, Рюдо Рен может отправиться в нижний мир.
- Большое спасибо за содействие, Гин. Кстати говоря, я принесла вагаси. Да, да – те самые.
Сейчас она снова стала собой. И они продолжили свою беседу. Странно, но им всегда есть о чем поговорить. Если бы кто-то сказал им это лет 10 назад, то он – рассмеялся бы, а она – покраснела бы до корней волос.
Когда время приблизилось к полудню, появилась Юко, младшая фрейлина, и передала Орихиме письмо с веткой юдзуриха.
Нет у тебя минуты,
Чтобы прийти.
Кукушка, полети,
Чтобы сказать,
Как я тоскую.
- Видно, государю нашему совсем скучно стало. Придется мне прекратить нашу беседу.
-Буду ждать вашего реванша.
Он ждал ее в Сики Ханаясики. На нем был узорчатый кафтан «цвета вишни» Он был подбит алым исподом неописуемо прекрасного оттенка. Шелка так и переливались глянцем. Шаровары цвета спелого винограда, и по этому полю рассыпаны крупные ветки глициний: чудесный узор. Лощеные шелка исподней одежды сверкают пурпуром, а под ней еще несколько белых и бледно-лиловых одежд. Орихиме успела сменить наряд, прежде чем явится перед его очами. На ней были одежды из белоснежного узорчатого шелка, а поверх них накидка, переливчатая, цвета индиго с пурпуром.
- Ты припозднилась. С тебя стих.
Задумавшись, она села рядом с ним. Из этого павильона открывался красивый вид. На горизонте были видны горы, укутанные снегом. А прямо перед ним открывался сад, и пусть его деревья без листьев, сегодня их заменяет покров зимы. Солнце играет с кристалликами снега.
- И слава их вечна до конца времен –
Тех сосен, что состарились вместе.
- Это не твой стих.
- Но вы не сказали, что стих должен, придуман мною.
Айзен посмотрел на свою жену. Он никогда не думал, что она так изменится. Из хрупкой, наивной девушки она превратилась в удивительную женщину. Но все равно, иногда появлялась та, прежняя Орихиме. Ее улыбка, жесты, любовь к странной кухни остались при ней. То отношение к людям ни капли не изменилось, разве что она стала лучше в них разбираться. Вероятнее всего, это его заслуга.
Скоро к ним присоединились их дети. Близнецы наперебой рассказывали о том, как прошел их день. Они могли говорить вечность о своих играх, проказах. Они знали, что родители этому не обрадуются, но ничего поделать с собой не могли. В них кипела жизнь. Это их детство, пора безмятежного счастья. И Орихиме, и Айзен это прекрасно понимали, поэтому не слишком сильно журили своих детей.
Ночь опустилась на дворец. Дети стали зевать, и нянечки отвели их в покои. Пожелав спокойной ночи своим родителям, близнецы нехотя пошли спать. Госпожа вскоре собралась уходить и готовиться ко сну, но ее остановила рука мужа. Он взял ее руку в свою.
Эту ночь они провели вместе.
Часть 3(мини)Самые лучшие праздники – те, что происходят внутри нас.
В конце марта к госпоже пожаловала молоденькая служанка. От Главного министра. Она принесла не только послание, но и свиток. Государыня решила не разворачивать его при всех, кто знает, что ей прислал Гин. А в письме говорилось: «Исполняя вашу просьбу, думал, что видеться будем чаще. А вот уж скоро весна наступит, а вы так и не заглянули ко мне. Это удручает». Интересно то, что в этом послании было еще одно. Написанное на светло-розовой бумаге красивым подчерком. Даже без подписи было ясно от кого оно.
Цветы сакуры
Ждут пробужденья.
Так и я жду нашей встречи.
Служанку щедро наградили, подарив ей китайскую накидку с ярким узором глициний. А так же передали «ответ» Главному министру – данго трех видов: с соевым соусом, кунжутом и пастой из красных бобов адзуки. В некотором роде это было обещание о скорой встрече.
Приготовление к ханами шли полным ходом. Праздник решено было провести в Сики Ханаясики. На самом верхнем ярусе должна была расположиться семья государя и его самые близкие подчиненные. Склон, на котором находился этот павильон назывался Дангодзака, и именно на это намекала Орихиме, отослав угощение Гину. Любование цветущей сакурой было прекрасным поводом собраться всем вместе. Аристократия старалась занять места в первых рядах, дабы первыми приветствовать царствующую семью. Дамы старались перещеголять друг друга в одеждах, впрочем мужчины не далеко от них ушли. Поначалу, Химе очень этому удивилась, но потом поняла, что верхний мир не отличается от остальных, здесь те же люди, то же небо.
Ее паланкин следовал сразу за государевым, а за ней – детский. Они все были скрыты от глаз, такова была традиция. Но ей очень хотелось посмотреть на свой народ. Свой… как странно это звучало, но пока что это было правдой. И она дала общение заботиться о нем.
Расположившись на верхнем ярусе, она стала искать глазами знакомый и дорогие ей лица. Совсем рядом она услышала недовольный шепот, значит Главный министр со своей фирменной улыбкой появился. Ей иногда становилось жаль тех людей, кто попадал под его насмешки и язвенные замечания. Но в большинстве случаев, это было оправдано.
Тут она увидела, как по ступенькам поднимается Ханаби, за месяц, что она провела во дворце, государыня к ней сильно привязалась. Но почему-то она не села рядом с ней, а осталась стоять у входа. Орихиме очень этому удивилась, но через минуту, ее сердце забилось быстрее. Рюдо Рен была не похожа на саму себя – одета в изумительное кимоно темно-синего цвета, под ним виднелись одежды светло-лилового, светло-розового и белого цвета. Поверх кимоно китайская накидка, почти что прозрачная, со звездами серебряного цвета. В волосах виднелся искусно выполненный гребень. Такой появление естественно вызвало волну шепота, при чем довольно громкого, чтобы услышали и нижние ярусы.
- Посмотрите, кто вернулся. – послышался протяжный голос Гина, - Вы подняли такой переполох лишь своим появлением, думаю, вас стоит наказать.
- Да, ты прав, - ответил государь посмотрев в ее сторону, - Не обессудьте.
И все взгляды были прикованы к Рюдо. Госпожа закрылась веером, боясь показать свое волнение.
- Зима меня загородила
Сугробами.
Теперь она прошла,
И вот сегодня у ограды
Сливы зацветают.
Стоя позади сестры, Ханаби прикрыла лицо, рукавом кимоно, не показав никому своей улыбки. А Рен, прищурив глаза, посмотрела на Главного министра. Тот лишь развел руками, признавая свое поражение. А государь разразился веселым смехом.
Вскоре все успокоились и расселись по местам.
Легкий ветерок доносил запах распустившихся цветов. Отсюда можно было видеть, как младшие сановники пытались победить друг друга в выпивании сакэ. На первом ярусе собрались поэты. Было приятно слышать их голоса. Они занимались сочинительством рэнга, «цепочки стихов», которые слагались вкруговую.
- А почему здесь не слышно стихов? Неужели мои самые приближенные люди лишены этого дара?
- Коль первый стих, принадлежал мне, то пусть продолжит тему достопочтенный Главный министр.
Орихиме пожурила взглядом Рен, но уже ничего было изменить, и все ждали, что же сочинит Гин.
Задумчиво посмотрев в даль, потом на сад, он произнес.
- Мне ждать по-прежнему
И обещанью верить?
Морозов тронутую сливу,
И ту весна не позабыла
Цветами одарить…
Послышались одобрительные слова. И сразу все посмотрели на Рюдо. Та вообще не вслушивалась в разговор, думая о своем. Пришлось Ханаби напомнить ей, что она не одна. Орихиме лишь улыбнулась, чувствуя, что это любование сакурой будет самым запоминающимся.
- И все же жди, поверив обещанью –
Под сливы сень
Придет тобой нежданный,
Не клявшийся цветами
Гость иной.
Да, день обещал быть прекрасным. Это был действительно праздник души.
Еще долго шло соревнование между Рюдо и Ичимару. Иногда кто-нибудь, очень осторожно, вставлял свои стихи – и получал свою долю аплодисментов.
Не заметно для всех, пришел вечер. Везде зажгли огни, пора было готовиться к отъезду. Внизу засуетились слуги, подавались паланкины один за другим.
- Пришло время расстаться.
Встав рядом с мужем, госпожа повелела сочинить последний стих.
- Хоть не холоден
Между деревьями ветер,
Осыпающий сакуру,
От него поднимается вьюга,
Из снежинок, которых не ведает небо.
Никто не прокомментировал последний стих Рен. Она сказала словами то, что было у всех на душе.
-
-
04.01.2009 в 00:14-
-
04.01.2009 в 00:14в общем, оч. рада, что вы решили и здесь разместить, он очень красивый)
-
-
04.01.2009 в 00:22-
-
04.01.2009 в 00:29